Колодец пророков - Страница 105

105

– Первый: я сам узнаю у бухгалтерши насчет премии и скажу вам, – ответил Илларионов. – Второй: считайте, что я уже получил эту чертову премию, и вы, стало быть, мне ничего не должны.

– Андрей Терентьевич, – покачал головой Джонсон-Джонсон, – ваши слова подтверждают мои наихудшие опасения. Впрочем, я предлагаю вам третий способ решения проблемы!

– Господин Джонсон-Джонсон, – сказал Илларионов, – фраза «Умом Россию не понять» означает лишь то, что любую проблему можно решить не тремя, а тысяча тремя способами. Кто это усвоил, тот, как правило, перестает испытывать трудности, связанные с пониманием России. Русские – это не национальность, это своеобразное – не мне судить, правильное или нет, – отношение к миру, к основам бытия.

– В таком случае, считайте меня русским, господин Терентьев, – мормон подвел Илларионова к электронному сейфу в стене, особенно не таясь, набрал код. Сейф коротко, как настигнутая в ночном поле совой мышь, пискнул. Джонсон-Джонсон открыл дверцу. На одной из полок плотно лежали пачки новейших – федеральное казначейство США ввело их в обращение в апреле 1999 года – двухсотдолларовых купюр с портретом президента Кеннеди. Эти купюры отличались нехарактерным для американской валюты красным отливом, как если бы Independens Hall вместе с окружающим его на обратной стороне купюры пейзажем, включая двух прогуливающихся муравьев-людей, погружался в закатные («Закат Европы»?) сумерки. – Возьмите сколько считаете нужным, Андрей Терентьевич, – махнул рукой глава миссии мормонов в России.

– Сколько лет, господин Джонсон-Джонсон, вы работаете против России? – спросил Илларионов.

– Полагаю этот вопрос некорректным, Андрей Терентьевич Терентьев, – одними губами улыбнулся мормон. – Лучше бы так: сколько лет вы работаете во благо безопасности и процветания своей Родины, господин Джонсон-Джонсон? Я старше вас на пятнадцать лет. Но, в отличие от вас, Андрей Терентьевич, принятого на службу сразу после окончания высшего учебного заведения, мне пришлось просидеть два года в джунглях Вьетнама. Вам ведь известно, что в разведслужбах США боевой, сопряженный с риском для жизни опыт обязателен для офицеров, претендующих на занятие высоких должностей. Особенно, Андрей Терентьевич, там ценятся люди, имеющие опыт поиска, желания, стремления к смерти, то есть как бы не возражавшие – по самым разным причинам – в определенные моменты расстаться с жизнью. Таких людей, кстати, было много и в ваших частях в Афганистане. Я лично знаю двух майоров и полковника, искавших в песках Кандагара смерть, но не нашедших. Хотя, конечно, их гораздо меньше, чем тех, кто ее там отнюдь не искал, но нашел. Впрочем, я, например, считаю методику отбора людей по этим критериям весьма спорной. Американские спецслужбы занимают первое место в мире среди аналогичных организаций других стран по психическим расстройствам. Но ничего не поделаешь, Андрей Терентьевич, психи, как известно, отменно справляются с делами, приводящими обычных благонамеренных людей в священный ужас. Таким образом, Андрей Терентьевич, за вычетом Вьетнама я работаю против России, как вы изволили выразиться, ровно на тринадцать лет больше, чем вы работаете, извините, работали против США. Что-то вы замешкались с деньгами, господин Терентьев. Кстати, я настолько заинтересован в сотрудничестве с вами, что даже если вы заберете из сейфа все деньги, я не обижусь.

Красные двухсотдолларовые банкноты продавались и покупались в России по цене, значительно превышающей номинал. С начала девяностых Россия постепенно превращалась в свалку фальшивых и настоящих стодолларовых банкнот. В 1996 году стодолларовых бумажек в России насчитывалось больше, чем в США. Американцы вознамерились ускользнуть от погашения (Джонсон-Джонсон грешил против истины, когда говорил о несовместности понятий «неплатеж» и «западная протестантская цивилизация») беспроцентного, предоставленного им доверчивыми россиянами кредита, ввели в обращение новую – с укрупненным и еще более воровато и издевательски смотрящим влево Франклином – стодолларовую банкноту. Но российская мафия не пожелала выступать в роли того самого хребта, на котором федеральное казначейство США должно было въехать в финансовый рай, смыслом которого было бы обесценение (по первоначальному плану, обменивать старые банкноты на новые в течение семидесяти дней могли с помощью специальной именной, заверенной налоговой службой, пластиковой карты только граждане США) находящихся вне пределов США наличных долларов и фактический крах большинства денежных систем стран третьего мира, Восточной Европы и, конечно же, России. Американцам стало известно об операции «слив», в случае успешного проведения которой (а у их спецслужб не было причин сомневаться в том, что операция пройдет успешно) США в первую же неделю после дня «X», как океан Атлантиду, захлестнули бы многие тонны стодолларовых купюр. Тогда – в 1996 году – американские спецслужбы были бессильны помешать объединенным усилиям российской, латиноамериканской и негритянской (черной американской) мафий. В конце 1998 после окончательной победы над «коррупцией и организованной преступностью» в России, добытой главным образом благодаря усилиям американских советников и американских же спецподразделений – в народе их называли «молчунами», они не понимали по-русски и косили из автоматов всех подряд – наконец-то стало возможным «отсечь» от метрополии блудный наличный доллар, который, в отличие от библейского сына, в отчем доме никто не спешил заключить в прощающие объятия.

105